Таки, Юля. Документальне підтвердження!

Доказательство вины Тимошенко в заказном убийстве / Джентельмен у дачи

Свидетель Игорь Марьинков обвиняет Тимошенко в убийстве Щербаня. Полная стенограмма допроса. Часть 1.
Стенограмма заседания Печерского суда Киева по делу об убийстве народного депутата Евгения Щербаня. 14 февраля 2013 года.

Автор: Юлия Червинская, Екатерина Тюрина, НБН 

13-14 февраля 2013 года Печерский суд Киева провел допрос свидетеля обвинения по делу об убийстве народного депутата Евгения Щербаня, убитого в аэропорту Донецка 3 ноября 1996 года. НБН предоставляет своим читателям возможность ознакомиться с полной стенограммой судебного заседания – без купюр и без цензуры.
Судья Оксана Царевич (далее судья): Судебное заседание объявляется продленным. По сообщению судебного заседателя присутствуют все участники со стороны защиты, все участники со стороны обвинения и свидетель. Суд находится на стадии допроса свидетеля.

Адвокат Юлии Тимошенко – народный депутат Сергей Власенко: Уважаемый суд, с разрешения суда я хотел бы уточнить, что не все представители стороны обвинения присутствуют. Нет пострадавших, которых не было вчера, и не проинформированы надлежащим образом о времени судебного заседания.

Судья: Сядьте, пожалуйста.

Власенко: Спасибо.

Судья: Суд находится на стадии допроса свидетеля. По собственному желанию вы можете определить порядок, кто будет первый обращаться с вопросами к свидетелю. Просьба представляться, чтобы ваши данные были занесены в журнал судебных заседаний. Одновременно судом разъяснено, что во время допроса свидетеля запрещается задавать наводящие вопросы, в которых содержатся часть ответа или подсказка.

Прокурор Олег Пушкарь (далее прокурор): Со стороны обвинения первый вопрос буду ставить я прокурор, Олег Пушкарь. Вы знакомы и поддерживали отношения с Рябиным Анатолием Аркадьевичем, Кушниром Евгением Борисовичем, Алиевым Дмитрием (Магомедом - НБН) Умаровичем (все трое – руководители донецко-луганской преступной группировки, помимо убийства Щербаня, подозреваются в убийстве донецкого авторитета Ахатя Брагина, главы Нацбанка Вадима Гетьмана и других – НБН), Мильченко Александром Федоровичем (днепропетровский криминальный «авторитет» по кличке Матрос, бывший футболист, умер в 1997 году – НБН). Пожалуйста, объясните, знали ли вы, или вам известно о том, что указанные лица имели отношение к криминальному миру?

Свидетель Игорь Марьинков: Да, я знал, что Рябин – это Анатолий, у него кличка «Рябой». Кушнир имел кличку «Нос». Я же жил в Донецке. Я знал, что он приехал из Москвы. Как его звали, я на тот момент не знал. Я знал, что они имеют отношение к определённым криминальным делам.

Прокурор: Пожалуйста, более подробно расскажите о событиях. Свидетель, где вы были 3 ноября 1996 года? Это день убийства Евгения Щербаня. Начиная с утра и до последнего момента общения.

Накануне, 3-го ноября 1996-го года Любарский (Владимир Любарский, бывший директор гастронома «Беларусь» в Донецке, убит в октябре 1997 года – НБН) приехал с Рябиным в город Киев. Мы созвонились, договорились на следующее утро встретиться. Это была суббота или воскресенье. Мы встретились 3-го ноября 1996-го года возле второго корпуса отеля «Национальный» на улице Липской. Рябин был немножко возбуждён. При этом всё время постоянно куда-то пытался позвонить и не мог дозвониться. Встреча происходила около десяти утра, в девять тридцать – в десять утра. Мы переговорили по общим темам. В общем, просто поприветствовали друг друга, а потом Рябин отошёл в сторону и я слышал разговор буквально. Он стоял на ступеньках, а мы ближе к тротуару стояли.

Когда он позвонил кому-то и спросил, и попросил кого-то: «Ты позвони Юличке, узнай, откуда Николай Николаевич приезжает». Николай Николаевич, ну, скажем, в узких кругах, и был каким-то этим самым, как я уже потом выяснил, что Николай Николаевич это был Щербань Евгений Александрович, народный депутат Украины. Через какой-то период буквально пять-десять минут. А Юличка – это был Юлий Ефимович, директор ОРСа (отдел рабочего снабжения – НБН) ДМЗ (Донецкий металлургический завод – НБН) в городе Донецке (Юлий Ефимович Абрамзон, донецкий предприниматель, убит в феврале 1997 года – НБН).

Через какой-то период времени Рябину «отзвонились», и он сказал: «Хорошо, всё будет нормально». И как бы мы разъехались буквально через минут 10-15.

И я, буквально где-то в районе половины двенадцатого – около двенадцати мы встретились на Бессарабке, и я отдельно побежал – они отдельно по своим делам. Да, я вспомнил, что там был ещё Волков Вячеслав – это водитель автомобиля, на котором они приезжали (Вячеслав Волков, по некоторым данным бывший сотрудник подразделения «Беркут», которого связывают с Анатолием Рябиным и его группировкой, убит в октябре 1997 года в Донецке – НБН). Мы ещё случайно встретившись пошутили, в общем Любарский хотел кролика готовить, выбирал кролика, пошутили там, что Вова будет готовить кролика, и на этом опять разъехались по своим делам. Они жили на какой-то съёмной квартире или на Подоле на Котляревского. Ну, сейчас я точно не могу сказать. Помню, что там были квартиры, которые им снимал «Бруклин Киев», фирма «Бруклин Киев».

Значит, в районе тринадцати ноль, буквально там десять-пятнадцать минут второго мне на номер стационарного телефона позвонил Любарский, в гостиницу в 408-ой номер, и попросил узнать. Он сказал, что он не может вылететь из Борисполя. Почему-то, в общем-то, откладываются рейсы на Донецк, что-то случилось. Я перезвонил в Донецк по мобильному телефону. У меня были знакомые работники милиции, спросил: «Что случилось в Донецке? Почему аэропорт не принимает?». Мне сказали, что убит Щербань, Женя Щербань.

Я перезвонил Рябину и говорю: «Ты знаешь, что в Донецке случилось?». Он говорит: «Я как бы знаю, в общем-то. Я сейчас выезжаю в Донецк. Не придал как бы особого значения этим разговорам. Потом, я уже после разговора, как бы понял, что Николай Николаевич это был Щербань Женя. Ну, Юличка была кличка как бы, в общем-то, всегда такая. Потом я уже понял, когда узнал, что в Донецке произошло, когда и Вадик засветился, уже в августе разгадал Рябина. И Вадика я видел, в общем-то, и он мне рассказал, как всё случилось. Тут как бы такая ситуация.

Прокурор: Понятно. Пожалуйста, объясните, что вам известно об обстоятельствах заказа убийства Евгения Александровича Щербаня? Кто был организатором и инициатором этого преступления, и от кого и когда, при каких обстоятельствах вы об этом узнали?

Марьинков: Ну, я об этом уже говорил, что в августе месяце 1997-го года – я тогда лечился в городе Киеве, лечился недели три. И мы часто общались. И с Рябиным получился такой разговор. Я у него спрашиваю: «Чё вы все какие-то психопаточные ходите, в общем-то, и Матроса заганяете?». (Матрос – кличка в преступном мире Александра Мильченко – НБН). И он сказал, что был заказ от Лазаренко в интересах Тимошенко, что Юлии Владимировне грозила какая-то опасность со стороны Щербаня и был заказ в общем-то на Момота (бизнесмен Александр Момот, как и Щербань, убит в 1996 году – НБН) и Щербаня.

И после этого, когда я Рябина спросил: «Ну, а как это в общем-то происходило, и чего вы ввязались как бы в ту игру?», он сказал, что мы получили гарантии, и что Кириченко (Петр Кириченко, бывший бизнес-партнер Павла Лазаренко – НБН) организовывал эту встречу. Мага (Магомед Алиев – НБН) вышел на эту встречу. Встреча происходила где-то в лесу под Пущей Водицей. «Паша, – как, в общем-то, он мне сказал, – Пашу (Павла Лазаренко – НБН) к Кириченко привезли на заднем сидении. Паша прятался от управления госохраны в девятке (автомобиль ВАЗ-2109 – НБН). Состоялся разговор. Что, в общем-то, ночью, и тогда Паша сказал, что нужно выполнить такую работу в интересах Тимошенко, а платить будет Юля. Был разговор записан, и сказал, что разговор Мага записал на кассету, на диктофон. А где кассета, я не знаю.

Прокурор: Известно ли вам, что было мотивом убийства Евгения Щербаня? Или говорил вам кто-то об этом?

Власенко: Госпожа судья, это наводящие вопросы! Я прошу снять этот вопрос, как наводящий!

Судья: Свидетель, отвечайте, пожалуйста, на вопрос.

Власенко: В частности, реально было отмечено за подсказку.

Марьинков: Я так понимаю, в общем-то, в любом случае, потому что я, в общем тоже, не относился к каким-то напёрсточникам. Я знал, что такое воры в Донецке, в общем-то, как делается бизнес в Украине.

Я понимал прекрасно, что сошлись интересы Евгения Щербаня, не святого тоже на тот момент, против Тимошенко. Лазаренко, учитывая его, скажем так, кровожадность, я немножко как бы знал его историю ещё с восьмидесятых годов. Вполне могло быть мотивом преступления. Учитывая то, что и Момот создателем был этого – всех этих цепей, цепочек, труба, газ тогда были, в общем-то достаточно серьёзные «подлиски» со стороны областной администрации, в городе, в Донецкой области. Как Павел Иванович вёл интересы я немножко знал, как со стороны губернатора... Я думаю только это могло быть. Ничего личного. А просто бизнес.

Власенко: Уважаемый суд, я попрошу обратить внимание свидетеля. Свидетель не спрашивает, слышал ли что-то, знает ли. Имеет какие-то аналитические выводы. Он допрашивается как свидетель, кем он непосредственно не был. Его допрашивают в качестве эксперта, который знает, как строятся цепочки, в которых он там принимал участие, не принимал участия?

Прокурор: Свидетель, пожалуйста, уточните, слышали о мотиве убийства кого-то конкретного?

Марьинков: Да, я уже говорил, что Лазаренко, скандал, что существует опасность со стороны Щербаня и донецких в общем-то по отношению к ним. И есть проблемы с поставками газа на предприятия Донецкой области.

Прокурор: Пожалуйста, сообщите, что вам известно об обстоятельствах финансирования убийства Щербаня? От кого вы такие сведения получили? Что именно вам известно?

Марьинков: Ну, скажем так, что я же уже вчера рассказывал, учитывая то, что где-то числа 15 июня – 20 июня 1997-го года, когда пошли слухи, что Кучма будет снимать Лазаренко (в июле 1997 года президент Украины Леонид Кучма снял Павла Лазаренко с должности премьер-министра – НБН), то пошла открытая нервозность.

Власенко: Уважаемый суд, прошу обратить внимание, что свидетель не может ссылаться на слухи.

Судья: Продолжайте пожалуйста.

Марьинков: Значит, и поэтому возникло и то письмо, которое писалось в номере, в котором я проживал. Учитывая те вопросы, которые ставились, они ему рассказывали, что, «Саша, ты не прав в общем-то, и не надо за всё отвечать».

В августе месяце во время этого длительного лечения в городе Киеве Рябин мне… в общем-то, я не мог понять, я знал этого человека, друга Рябина, которого он хотел поставить на Азовское пароходство. Я не знал, за какие заслуги это, например, проскакивало в общем-то, что они не поменяли, но как бы хотели поменять – и Самойленко (возможно, заместитель главы СБУ – НБН), они хотели и Потурко поменять... Тогда я в общем-то не мог понять, какие заслуги им были обещаны, какие преференции. Ну, в общем скажем, я думал, что преференция может быть в каких-то личных отношениях с Матросом (Александром Мильченко – НБН).

Потом, когда возникла эта тема письма, и письмо писалось лихорадочно, и Матрос в это время был в городе Киеве, и Мильченко лихорадочно звонил Кириченко для того, чтобы отдать его. Договаривался «сейчас напишем» – это было буквально около часа дня, тринадцати ноль, он отдавал это письмо.

В августе месяце, конечно, когда Рябин мне это всё рассказал – с тех пор я начал понимать, откуда шли преференции по Азовскому морскому пароходству.

Власенко: Уважаемый Суд, я попросил обратить внимание свидетеля, что его мысли не являются свидетельством фактов и обстоятельств. Его допрашивают по фактам и обстоятельствам, а не его догадки или что-то другое. Спасибо.

Марьинков: Тогда я ему сказал, что за убийство Щербаня и Момота им были обещаны эти преференции. Тогда уже мне стало ясно, что…

Судья (обращаясь к Власенко): Вы не даете спокойно послушать. Пусть свидетель сформулирует ответ.

Власенко: Ваша честь, свидетель допрашивается по фактам и обстоятельствам, которые ему известны. Свидетель пока высказывается как эксперт. Он говорит какие-то свои мысли, не ссылаясь ни на даты, ни на факты, ни на обстоятельства. Я бы просто просил уважаемый суд обратить на это внимание свидетеля. Ни дат конкретно не называл, ни обстоятельств конкретно не названо.

Марьинков (обращаясь к Власенко): Ну, август месяц в общем-то. Есть конкретные материалы уголовного отдела Луганского. Поднимите их там и посмотрите, когда лечился Рябинский. Есть показания людей на этот счет.

Власенко: Уважаемый суд ...

Судья (обращаясь к Власенко): Я бы попросила вас не вступать в спор со свидетелем. Будут задаваться вопросы, а потом вы будете докладывать. Или, пожалуйста, сядьте и не перебивайте свидетеля.

(Свидетелю): Продолжайте пожалуйста.

Марьинков: Знаю, что где-то в этот момент перед смертью Рябина у него были какие-то деньги. Я чётко помню, потому что он отправлял своей племяннице в Лондон (она у него училась там), через Дмитрия Толстых, хотя в этот момент и у меня попросил. Ну, там, задержка была «трансфера» и он попросил меня тоже по своим каналам переправить какие-то деньги. Там, 4-5 тысяч племяннице. Потому что она долго не могла получить деньги там.

И я уже потом Рябову сказал: «Толя, ну ё-моё, ну ты и тут, и там?». Ну, это были наши маленькие издержки отношений. Я так понимаю, Мильченко мог им дать какие-то деньги и в общем-то на жизнь, на питание какие-то там 50-60 тысяч они могли получить.

Кушнир уже когда Рябина убили – всё время Матрос, Кушнир и Рябин жили вместе до убийства Рябина. Они жили в отношениях на постоянных претензиях к Мильченко со стороны Рябина и Кушнира. Пятнадцатого числа, где-то 15-16 ноября, когда мы встретились после приезда Кушнира, а это тоже легко проверить, в городе Киев, когда Дзюба (Николай Дзюба, еще один свидетель по делу Щербаня – НБН) присутствовал на встрече, Сердюк (Юрий Сердюк, член группировки Кушнира – НБН), Кушнир и я на Красноармейской в ресторане мы сидели. То Кушнир в открытую сказал, что он будет требовать оплату – потому что никаких претензий они не получили, ни на какие письма никто не отреагировал. И он их просто кинул – Матросу в общем-то и обвинения тех, что в пользу Матроса. А они как бы ещё не были выяснены потому, что Матрос отнекивался, что он никаких денег не получил.

А получилось так, что Кушнир сказал, я говорю: «Что вы будете делать?», а он сказал: «Ничего». Он сказал, что Юля платит, вот теперь пусть и платит. Потому что имелась в виду Тимошенко. Мне Сердюк сказал, что в Баден-Бадене будет Паша, они тогда все уезжали, на эти встречи, это был декабрь-январь, были две или три встречи. В Будапеште это я знаю точно. Потому, что они подтягивали одного бизнесмена Беловича туда, моего товарища, которого я знал лично и познакомил их с ним. Но там была встреча в Будапеште, там, где они встречались.

Учитывая, что прямых связей Кушнира с Лазаренко больше не было, они чётко просили, там и Ситко была подключена, Наталья, это жена Мильченко, Кириченко тогда. Она выходила на Кириченко, ну а Кириченко наверное точно говорил Лазаренко. Насколько мне помнится, Кушнир говорил, что они встречались. Он встречался и он сказал, что «Юля будет платить. Паша дал команду».

Такая в общем-то ситуация. Насколько мне на тот момент было известно, тогда гуляло 1,8-2 миллиона. У Кушнира в этот момент уже появились деньги, когда он приезжал. А потом получилось так, – тоже хотел уточнить – потому, что получилось так, что Кушнир, когда приехал, это уже может подтвердить Сердюк.

Сердюк с семьёй тогда жил в соседнем доме, а у него на одной территории два дома. Получилось так, что мы вышли в соседнюю комнату, в гостиную так называемую.

Когда он приехал, это было числа 15, наверное, в январе 98-го года. Мы вышли и Кушнир мне тогда сказал: «Ты мне поломал очень серьёзную игру. Там были задействованы очень серьёзные деньги и очень серьёзные люди. Учитывая, что он обвинял меня в том, что я рассказал за готовящееся убийство Волкова и Бакая (в то время – советник президента и бизнесмен Александр Волков и глава НАК «Нафтогаз Украины» Игорь Бакай – НБН), то он сказал, что если Паша даст команду, он застрелит меня. Ну, такой разговор состоялся. Сердюк присутствовал при этом деле, я думаю, он может это подтвердить.

Прокурор: Вы сообщили о сумме в два миллиона долларов. Пожалуйста, более конкретно сообщите, о чем шла речь и от кого вам это известно?

М: Ну, это мне Кушнир сказал. Сердюк при этом присутствовал, что втроём мы сидели. Он говорит, что Мильченко оказался крысой и деньги были ему выданы ещё в общем-то до этого. Это было ещё в декабре, декабрьские встречи. Январская и декабрьская встреча. На одной из встреч он сказал чётко, что Матрос – так как и предполагали они, – что Матрос что-то получил за это дело. Потому что было наверное видно по некоторым вопросам.

Они предполагали, что Матрос их где-то в общем-то обманул, Мильченко. Поэтому уже потом выяснилось после смерти Матроса, а он умер 23-го ноября 1997-го года, тогда выяснилась вся правда. О том, что он эти деньги получил и скрысил.

Прокурор: Более подробно расскажите, что вам известно по этому поводу. Пожалуйста, расскажите, получил ли кто-то эти деньги и когда вам это стало известно?

Марьинков: Мне это сказал Кушнир в присутствии Сердюка.

Прокурор: Он сообщил чьи это деньги были?

Марьинков: Деньги были, это заплатил, как Паша дал команду Юле заплатить эти деньги со своих счетов, или как они там шли я не знаю.

Прокурор: Кому были перечислены эти деньги?

Марьинков: Деньги были переведены Мильченко на его счета.

Прокурор: А назначение этих средств каким было?

Марьинков: Это была расплата за убийство Щербаня.

«Тимошенко пила чай с Кучмой. И не только пила». Стенограмма допроса свидетеля Марьинкова по делу об убийстве Щербаня. Часть 2.
Полная стенограмма заседания Печерского суда Киева по делу об убийстве народного депутата Евгения Щербаня. 14 февраля 2013 года.
Автор: Юлия Червинская, Екатерина Тюрина, НБН 

Во второй части стенограммы допроса Игоря Марьинкова, свидетеля обвинения по делу об убийстве народного депутата Евгения Щербаня в аэропорту Донецка 3 ноября 1996 года, – начало перекрестного допроса, который провел защитник экс-премьера Юлии Тимошенко Сергей Власенко.

Прокурор: Вчера, когда вы рассказывали об обстоятельствах, при участии Юлии Тимошенко, были собраны средства, которые предназначались для освобождения Кушнира из СИЗО....

Власенко: Я отрицаю, такого не было в объяснениях.

Марьинков: Нет, это было вчера. Я говорил, что 80 тысяч долларов, по моим сведениям, он понимал, что пришёл конец, что Кушнир уже в тюрьме и никуда не выйдет оттуда, и там было чётко. Им не хватало 80 тысяч. Эта вся компания встречалась на Независимости в офисе «Бруклин-Киев», и поэтому там была какая-то цифра в общем-то не хватающая. Порядка 80-ти тысяч там, насколько мне помнится.

И тогда Лобков Николай (кличка Тюлень – НБН) и Дзюба, – учитывая, что Дзюба хорошо знал Ситко Наталью (супругу Мильченко – НБН), они организовали звонок Кириченко на Днепр. И мне они сказали, что они подъезжали на какой то адрес, где Юлия Тимошенко.

Была команда Кириченко подъехать к Юлиным людям и забрать эти деньги, которые на освобождение Кушнира понятное дело предназначались. Сложная операция там такая была, самолёты, вертолёты, спецназы, ну в общем такая …достаточно аферистическая.

Прокурор: Известно что-то об обстоятельствах передачи? Получили ли вы деньги от Юлии Тимошенко или нет?

Марьинков: Да! Они получили эти деньги. Были собраны 250 тысяч, но потом, учитывая что это было в апреле кажется месяце, получилось так, что 1-2-го там мая Кушнир умер в СИЗО (один из главарей преступной групировки Евгений Кушнир умер в СИЗО Донецка 2 мая 1998 года – НБН). И эти деньги, я так понял, они просто разделили между собой.

Прокурор: Пожалуйста, более конкретно расскажите о встрече свидетеля, которая была в отеле «Национальный» весной летом 1996-го года, где вы встретили Тимошенко и Кушнира. Пожалуйста, расскажите об обстоятельствах этой встречи и о разговоре, который у вас состоялся после встречи с Кушниром.

Марьинков: Учитывая то, что отель «Национальный» был достаточно закрытый, то Кушнир и Рябин как бы не боялись там показываться. Они понимали, что случайных людей не может быть. И получилось так, что это был, – а я помню, в это время все уже ходили в костюмах, – это была наверное, поздняя весна. Я знал, что Кушнир и Рябин там были. И Кушнир с Рябенко, они кажется там жили даже в 216-м номере – потому, что «титановская» охрана, донецкая, она уезжала на пересмену.

Получилось так, что в обед я встретил Мильченко, машина его стояла постоянно на охраняемой стоянке. Получилось так, что где-то в обед я зашёл в гостиницу по своим каким-то делам, и в вестибюле... Ну это был не вестибюль, может если кто-то знает гостиницу «Национальный», там есть холл, затем «ресепшн» с левой стороны, выходы из лифта там, направо туалеты, прямо лестница на второй этаж, на третий этаж ресторан. Я не видел из лифта, они уже выходили или нет, они стояли уже, двигались и стояли, разговаривали. Видимо пытались как-то заканчивать разговор.

Я увидел Кушнира Евгения Борисовича, я увидел Мильченко Александра Фёдоровича и Тимошенко Юлию Владимировну, которые мило беседовали и улыбались друг другу. Я решил пообедать и поднялся в 408-ой свой по лестнице.

Потом я спросил Кушнира: «А ты что, как бы, Юлю знаешь в общем, и всякие там взаимоотношения с ней поддерживаешь?» Он мне сказал, что да, и Юля пообещала при нормальных раскладах, которые будут, если всё будет нормально и они будут выполнять всё, о чём договорились. А я так понял, что вообще какие могут быть общие интересы. «У нас всё будет в общем-то, жить мы будем хорошо. Нам обещан какой-то бизнес. Единственное, что мы должны делать – это свою работу».

Но учитывая, что на тот момент у них была работа только убивать людей. В Донецке они не жили. Потом я уже понял, что это были киллерские дела. Это потом выяснилось.

Власенко: Госпожа Судья, я прошу обратить внимание свидетеля, мысли его, его мысли никого не интересуют. Интересуют мысли и обстоятельства ...

Судья перебивает Власенко

Судья: Суд интересует.

Власенко: Свидетелем чего он был, а не мысли, основанные неизвестно на чем (повышает тон голоса)

Марьинков: Затем когда Рябин, меня начал за Волкова спрашивать, а учитывая скажем глубокие познания кто такой Волков кто такой Бакай. И когда я Рябину сказал…

Власенко: Уважаемый суд это не касается обстоятельств дела и обвинения. Указанное не касается фактов и обстоятельств обвинения, в уголовном внедрении которого сейчас подлежит...

Судья: Объясняю, что обязанности свидетеля досудебного расследования не сводятся к предоставлению оценки качества того, чтобы показать следственному судье и присутствовать во время допроса свидетеля. Так предоставьте возможность заслушать свидетеля.

Прокурор: Пожалуйста, сообщите, четко ли вы идентифицировали личность, которую вы видели в холле отеля «Национальный» как Юлию Владимировну Тимошенко?

Марьинков: Да, конечно. Потому, что как бы года два как она там проживала уже. Я ж вам сказал, что это был отремонтированный номер.

А учитывая, что я в гостинице жил достаточно долго и поддерживал достаточно хорошие отношения с руководством гостиницы, я знал, что 810-й люксовый номер Тимошенко занимала. А дело в том, что она каждое утро бегала. Машины ее, помощники ее, скажем, водители мои общались с ее водителями. То конечно я знал, что это Тимошенко Юлия Владимировна. На этот момент – президент, или как она была основатель и хозяйкой ЕЭСУ. Газовая принцесса, как ее называли.

Судья: Готовы ли к перекрестному допросу?

Марьинков: Ваша честь я хотел бы один вопрос, если вы мне позволите. Я понимаю, что я нарушаю ведение процесса, но, Ваша Честь, я бы хотел это сделать. Для того, чтоб вам сейчас будет легче вести такой допыт, потом перекрестный. Почему, я объясню. Дайте мне 5 минут.

Судья: 2 минуты.

Марьинков: Я в Донецке окончил элитную школу. По профессии я – горный инженер, экономист. В 27 лет занимал должность начальника горно-экономического отдела шахты имени Калинина в Донецкой области, где было трудящихся 9100 человек.

После этого у меня была своя фирма, был свой банк, у меня первым замом был первый мэр Донецка 9 лет, ресторан был свой. Я относительно хорошо знал Щербаня с Меркуловым (также известный как Саша Чудной, обвинялся в убийстве российского бизнесмена Александра Васильева – НБН), которые меня пытались втянуть в Либерально-демократическую партию.

Я овладел вопросами… В том здании, где я, находился городской УБОП. У меня был 9-й этаж, 7-й – у них был 5-й этаж. Это были те времена в Донецке, в общем-то и в Украине, когда происходила борьба за собственность. Когда мне говорят… я прочитал, что три номера в гостинице… У меня было три мерседесса, а не один, как пишут, а три было! И восемь человек-автоматчиков вокруг меня ходило!

Я был, скажем, не афишируемой личностью, но когда у тебя работает первый зам, партнеры – у тебя председатель Госснаба Советского Союза, когда ты знаешь хорошо начальника бывшего уголовного розыска Советского Союза, еще Советского Союза. Когда у тебя партнеры – премьер-министры, секретари ЦК Компартии Украины и половину Политбюро я знал...

Да, я отсидел, был под следствием полтора года, в СБУшной тюрьме. Я получил полтора года по отсиженному. Я от звонка до звонка. 28 января арестовали 1999, я вышел 28 июля 2000-го. Да, я 10 лет 4 месяца и 3 дня находился под защитой СБУ, меня охраняло спецподразделение «Альфа».

А что я хотел, чтобы было понято, та жизнь для меня была понятна, я знал «ху из ху», я знал все сводки. Ко мне приходили люди… Взаимоотношения были у меня с работниками милиции, у меня начальник милиции бывший был первым заместителем в охране! У меня начальником охраны был начальник отдела, полковник СБУ областного! Чтобы было правильно понято, в том времени я был человек, который знал многих, не просто понаслышке, – которые со мной считались. Но и я знал оперативную обстановку в городе, грубо говоря, если милицейским термином, то я ее знал, и в Украине тоже неплохо ориентировался. Вот у меня как бы все такие… чтобы убрать все эти домыслы.

Судья: Суд, выслушав ваше обращение, переходит к перекрестному допросу. Предоставляется возможность обратиться к свидетелю с вопросами. Разъясняется, что во время перекрестного допроса стороне защиты разрешается задавать наводящие вопросы. Кто желает первым?

Власенко: Давайте я начну, наверное, господин судья. Если будет необходимость, то я после еще задам коллеге дополнительные вопросы.

Судья: Прошу.

Власенко: Я внимательно прослушал ваше объяснение, просмотрел протокол вашего допроса в ходе досудебного следствия, ознакомился с материалами Луганского суда 2003 года. И поэтому позволю себе с разрешения суда задать вам ряд вопросов. Во-первых, вы вчера, в ваших показаниях ссылались на господина Мильченко, которого вы периодически называли «Матросом». Скажите пожалуйста, где находится этот человек?

Марьинков: Мильченко умер 22 ноября 1997 года.

Власенко: Спасибо. В своих показаниях вы ссылались на то, что вам что-то стало известно со слов человека по кличке «Мага», это господин Магомед Алиев. Скажите пожалуйста, где находится эта людына.

Марьинков: Я не знаю.

Власенко: То есть этот человек исчез и вы не знаете ...

Марьинков: Я не знаю. Я вам отвечаю, я не знаю.

Власенко: Спасибо. Скажите пожалуйста, в ваших объяснениях вы неоднократно ссылались на то, что большинство обстоятельств, – я подчеркиваю это большинство обстоятельств, – вам известно со слов человека по фамилии Кушнир. Скажите пожалуйста, где находится этот человек? Что вам известно по этому поводу?

Марьинков: Умер в СИЗО.

Власенко: Когда?

Марьинков: Где-то 2-3 мая.

Власенко: В каком году?

Марьинков: 1998-го.

Власенко: В каком СИЗО он умер?

Марьинков: В Донецком.

Власенко: Спасибо. Скажите пожалуйста, в своих показаниях вы отметили, что большинство того, что вы доложили суду, вам известно со слов Рябина Анатолия Аркадьевича. Скажите, где этот человек?

Марьинков: Убили.

Власенко: Когда?

Марьинков: 31 октября 1997 года.

Власенко: Спасибо. То есть, правильно ли я понимаю, что Мильченко, Кушнир, Рябин, люди на которых вы ссылаетесь, они покойники уже лет 12?

Марьинков: В общем, так и есть.

Власенко: Спасибо. Скажите пожалуйста, были ли вы лично знакомы с Тимошенко Юлией Владимировной?

Марьинков: Особысто мы знали друг друга в лицо. Она тоже знала меня в лицо.

Власенко: Я вас прошу не отвечать на вопросы за Тимошенко. Вы были знакомы с Тимошенко?

Марьинков: Нет. У меня не было такой необходимости.

Власенко: Вопрос заключался, или вы знакомы с ней?

Марьинков: Я сказал вам нет. У меня не было такой необходимости.

Власенко: Спасибо. Скажите пожалуйста, были ли вы лично знакомы с Лазаренко Павлом Ивановичем?

Марьинков: Нет. Лично не знаком.

Власенко: Спасибо. Скажите пожалуйста, знакомы ли вы лично с Петром Кириченко?

Марьинков: Видел несколько раз, здоровался. Но лично не был знаком, возле гостиницы нас не представляли.

Власенко: Я бы уточнил вопрос. Еще раз знакомы ли вы ...

Марьинков: Я сказал вам конкретно: 2-3 раза я встречался с ним, здоровался за руку, но не были представлены друг другу. Возле отеля «Национальный». Скажем, как хотите, вот я вам сказал ответ мой, мы не были представлены. Он не знал, что я Марьинков. Я знал, что он Кириченко, но он не знал, кто я такой.

Власенко: Скажите пожалуйста, были ли вы лично, присутствовали ли при встрече Павла Лазаренко с гражданином Мильченко?

Марьинков: Нет.

Власенко: Скажите пожалуйста, были ли вы лично – присутствовали ли при встрече Павла Лазаренко с гражданином Кушниром?

Марьинков: Нет.

Власенко: Скажите пожалуйста, были ли вы, лично присутствовали при встрече Павла Лазаренко с гражданином Рябиным?

Марьинков: Нет.

Власенко: Спасибо.

Марьинков: С Рябиным, Лазаренко не встречался.

Власенко: Я об этом вас не спрашиваю.

Марьинков: Я уточняю.

Власенко: Я вопроса такого не задавал. Скажите, пожалуйста, вы лично присутствовали во время встречи Юлии Тимошенко с гражданином Мильченко?

Марьинков: Я их видел. Я видел трех людей мирно беседующих, и мило беседующих. Вы трактуйте как хотите, я вам ответил на конкретный вопрос.

Власенко: Вы знаете, я для себя, проанализировав ваши показания, понял, что у нас основной вопрос, это вопрос терминологии. Я задаю простой вопрос, вы присутствовали при встрече?

Марьинков: На этой встрече, лично на встрече нет.

Власенко: Были вы, присутствовали при встрече Юлии Тимошенко с Рябиным Анатолием Аркадьевичем? Присутствовали на таких встречах лично?

Марьинков: Нет. Не было таких встреч.

Власенко: Спасибо. Были вы, присутствовали при встрече Юлии Тимошенко с Кушниром? Лично.

Марьинков: Нет.

Власенко: Спасибо. Теперь я хотел бы вернуться к вашему допросу Генеральной прокуратурой Украины 4-7 мая 2012 года, протокол которого есть в материалах дела, на соответствующих листах, если я не ошибаюсь, с 6 по 17. Скажите пожалуйста, во сколько и когда начался этот допрос?

Марьинков: После обеда. Я точно не помню.

Власенко: Вы не помните?

Марьинков: Это было после обеда.

Власенко: То есть свидетель помнит события 1995-го года, а то, как его допрашивали 4 мая 2012 года свидетель не помнит? Я хочу спросить вы это помните?

Марьинков: Ну, я не помню. Посмотрите. Где-то после обеда, часа в 3-4, наверное.

Власенко: Но при этом вы помните события 1995, 1996, 1997 лет?

Марьинков: У меня хорошая память, очень хорошая память.

Власенко: Но при этом вы не помните, что происходило 4 мая 2012?

Марьинков: Было в 15-16 часов.

Власенко: Ну, я хочу вам сказать, что в 13 часов.

Марьинков: Ну в 13. Я вам сказал – после обеда.

Власенко: Я понимаю, что вам два часа туда, два часа сюда, месяц здесь, месяц там. Какая разница? Не играет роли.

Судья: Задавайте вопросы.

Власенко: Скажите пожалуйста, в связи с чем был объявлен перерыв?

Марьинков: Потому что мне нужно было забирать ребенка из школы.

Власенко: А почему перерыв был именно два дня?

Марьинков: Перерыв был ... на следующий день был.

Власенко: Допрос был 4-го первая часть, а вторая 7-го ... Не смотрите, пожалуйста, на прокурора, он вам не подскажет. Пожалуйста, почему перерыв был на два дня?

Марьинков: Да не было ... Ну были, у меня же тоже какие-то рабочие моменты есть, я работаю тоже, чем-то занимаюсь.

Власенко: Я вам объясняю. Потому что это была суббота и воскресенье. Вы не помните даже таких вещей.

Марьинков: Ну значит суббота воскресенье, суббота воскресенье.

Власенко: Ну как? Это простые элементарные вещи, как можно не помнить таких вещей. Скажите пожалуйста, или во время допроса на вас оказывалось давление?

Марьинков: Нет.

Власенко: Скажите пожалуйста, или задавались вам наводящие вопросы?

Марьинков: Нет.

Власенко: У меня в руках протокол вашего допроса, страница восьмая.

Судья: Понятно ли вам понятие «наводящий вопрос»?

Власенко: Понимаете ли вы, что такое наводящие вопросы?

Марьинков: Да, конечно.

Власенко: Ну он же грамотный человек. Скажите пожалуйста, вот вам следователь задавал вопрос: «Вопрос: что вам известно об оплате со стороны Лазаренко и Тимошенко за совершенное убийство Момота и Щербаня?». Скажите пожалуйста, это наводящий вопрос?

Марьинков: Да, в общем-то, насколько мне помнится, это было ...

Власенко: Уважаемый суд, я прошу предоставить свидетелю протокол его допроса с формулировкой вопроса, о котором идет речь.

Марьинков: Ваша честь, насколько я помню, эти показания были еще в 1999 году.

Судья: Свидетелю предоставляется для осмотра протокол его допроса от 4-7 мая 2012 года. Протокол допроса может быть объявлен, даже его части, только после полного опроса свидетеля. Обратятся все участники, при необходимости объявим во время допроса в этом же судебном заседании. Предоставьте пожалуйста свидетелю протокол его допроса.

Власенко: Страница 8 протокола допроса: «Что вам известно об оплате со стороны Лазаренко и Тимошенко за совершенное убийство Щербаня?». Это наводящий вопрос?

Марьинков: Да нет, в общем-то.

Власенко: Вы отвечали о том, что вы неоднократно допрашивались по этому делу с 2000 по 2003 год. Скажите пожалуйста, когда вас начали допрашивать по этому делу?

Марьинков: Нет, я такого не говорил. Это ваши домыслы. Я допрашивался первый раз 28 января в здании Генеральной прокуратуры Украины, куда я приехал сам.

Власенко: 28 января какого года?

Марьинков: 1999 года. Я приехал сам на машине. Когда я начал Тараненко Юрию Григорьевичу, старшему следователю Генеральной прокуратуры управления по особо важным делам, давать показания, а я не скрывал ...

Власенко: Я извиняюсь, вопрос заключался в том, сколько раз вас допрашивали?

Марьинков: Ну с 2000 года я не помню, сколько меня допрашивали. Насколько я понимаю, была по экстрадиции Синенко. По Денисову помню-непомню, наверное, было что-то по Денисову.

Власенко: Сколько раз? 5, 10, 15, один, десятками вас раз допрашивали? По делам убийства Щербаня – по разным эпизодам.

Марьинков: Это же общее было. Там не было такого, что только Щербаня.

Власенко: Сколько раз вас допрашивали?

Марьинков: А там же было там еще ... С 2000-го, когда я был под следствием?

Власенко: Начиная с 99-го года и заканчивая 2003 годом слушанием дела ...

Марьинков: Раз 15-20. 30.

Власенко: То есть вы не помните, но примерно 30 раз. Но вопрос, исходя из этого, состоит в следующем. Скажите пожалуйста, из этих 30 раз в скольких протоколах, протоколах вашего допроса, упоминалась фамилия Тимошенко Юлии Владимировны.

Марьинков: Я пытался упомянуть ее в 2-3 протоколах. В самом начале, 28 января, я уже давал показания, что оплату производила Тимошенко. Почему не было реакции, я не знаю.

Власенко: Я еще раз задаю вопрос, в скольких протоколах упоминалась фамилия Тимошенко. Не сколько вы ее упоминали, а в скольких протоколах?

Марьинков: Я так понимаю, что раз вы видели протоколы, то значит наверно не в одном.

Судья: Вам известно сколько раз в протоколах отмечалась фамилия Тимошенко?

Марьинков: Нет, Тимошенко как бы упоминалась, но ...

Судья: Давайте не так. Или отмечалась в протоколах фамилия Тимошенко?

Марьинков: Нет. Ваша честь, в протоколах не указывалась оплата именно Тимошенко, потому что, со стороны Тимошенко ... Там единственное – упоминалось 80 тысяч. 80 тысяч – эпизод, когда освобождали Кушнира, а он был наверное где-то в течение недели, после 28 числа. Там было, каждый день сажали в 8-9 утра в следственный кабинет и до 9 вечера, и так было каждый день. Упоминалось я могу сказать вам точно, это 80 тысяч, то, что ездили забирали деньги с Днепра. Насколько мне помнится, она упоминалась.

Власенко: Скажите пожалуйста в скольких протоколах вашего допроса упоминалась ваша, якобы ваша встреча с Юлией Тимошенко в холле отеля «Национальный»? В скольких протоколах?

Марьинков: Я вчера как бы сказал, я понимаю, что это НЕ выгодно защите. Ну кто же посадит памятник? Мне было четко понятно. Мне они четко сказали, нас Тимошенко не интересует, раскол произошел в общине, она создала свою «Батькивщину» и волне спокойно села вице-премьером. Пила чай с Кучмой.

Власенко: Вы при этом присутствовали?

Марьинков: Не только я. В прессе прочитайте. И наверно не только пила.

Власенко: То есть вы были и при этом присутствовали? Я еще раз задаю вопрос, в скольких протоколах допроса вы отмечали, что видели Юлию Тимошенко, как вы сказали в конце весны 1996-го года ...

Марьинков: Я вам еще раз говорю, все то мои замечания, показания, которые я давал, опустили один только. Пропустили показания по поводу денег на Кушнира. Остальное, оно все блокировалось. Они хотели внести факт оправдания.

Власенко: Спасибо. Скажите пожалуйста, добровольно ли вы подписывали все эти протоколы?

Марьинков: Да, конечно.

Власенко: Под каждым ли протоколом стоит ваша собственноручная запись: «С моих слов записано верно, дополнений нет».

Марьинков: Дополнений нет. Ну я вам хочу сказать ... Вы же в 1997 году появились в городе Киев молодым юристом, а я уже был достаточно битым волком и понимал, что в Генеральной прокуратуре, там другие методы в общем-то ни были на тот момент. Я понимал, что нужен был Лазаренко, и не нужна была Тимошенко. Даже знал.

Власенко: Я хочу отметить суду, я этого человека вижу впервые. Так, на всякий случай.

Марьинков: Да ты же молодой еще в Киеве был.

Власенко: Скажите пожалуйста, были ли вы допрошены в качестве свидетеля в судебных заседаниях Луганским апелляционным судом в 2003 году, во время рассмотрения дела Болотских (Вадим Болотских, один из исполнителей убийства Евгения Щербаня – НБН) и других?

Марьинков: Да.

Власенко: Скажите пожалуйста, спрашивали ли вы под присягой?

Марьинков: Да, конечно.

Власенко: Скажите пожалуйста, или помнили тогда в судебном заседании, о своей встрече и о том, что вы якобы видели Тимошенко в холле отеля «Национальный» в конце весны 96-го года?

Марьинков: Нет.

Власенко: Почему вы этого не делали?

Марьинков: Там же написано, не вырубишь топором. Тяжело потом что-то объяснить, понимаете. Потом опять по новой следствие вести. Переписывать по новой какие-то дела. Такого не было в общем-то ... Со своей стороны я показывал то, что было в показаниях, – зачем мы будет устраивать что-то такое непонятное?

Власенко: То есть вы хотите сказать, что вы сознательно знали и скрыли от суда важные данные?

Марьинков: Можете считать это как угодно. Ну скрыл.

Власенко: Но вы ни разу не вспомнили этот эпизод? Я еще раз подчеркиваю, мы сейчас говорим об эпизоде, того, что вы увидели Тимошенко в холле отеля «Национальный»?

Марьинков: Не говорил.

Власенко: То есть следственные вам мешали. А чем вам мешал судья, или состав суда, слушавший это дело?

Марьинков: Это был суд не какой-нибудь ... То есть нормальный суд был, Уголовный суд. Куча людей сидели при этом, куча убийц сидели при этом, реальные убийцы. Реальные мирные были. Это чисто уголовное дело.

Власенко: А не чисто конкретное?

Марьинков: Ну это если считать. Так что тут тяжело, наверное, что-то сейчас объяснять.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Джерело: nbnews.com.ua