РАНЕННЫЙ ТАЙНОЙ (1) (теж на вікенд)

Подаю глави із книги, яку пишу. Робоча назва "Раненный тайной"

1 Почему я должен возвращаться? Этот вопрос меня стал тревожить гораздо раньше, гораздо раньше, чем я стал настоящим бродягой. Мне было может быть лет семь, когда я обнаружил это отвратительное свойство бытия. Каждый раз, когда я уходил из дома, в школу ли, в магазин, погулять с друзьями, через какое-то время я должен был обязательно вернуться. В этом было что-то ужасное. Механическое. Ушел -- надо обязательно прийти. Я открыл, что не свободен вовсе. А что-то должен. Неизвестно кому, или чему… Но должен.

Естественно, я попытался освободиться. После того, как я сделал свое открытие, каждый раз, выходя из дому, я уходил как можно дальше. Все дальше и дальше. Надеясь, что уж в этот раз все будет по-другому. И я не вернусь. Cердце билось от страха и волнения. А неизвестные закоулки города поражали своей новизной. Они просто врывались в меня: эта старая брусчатка, горбатые улицы, подозрительные псы, невиданные фасады, незнакомые люди. Все это было страшно, но и влекуще и красиво до обморока. И все же. Все же… Наступал такой момент, когда будто неведомая сила толкала меня обратно домой. И я вновь возвращался. Опять возвращался. Почти плача от обиды. Не в силах преодолеть таинственный закон притяжения. Мне не было плохо дома. Меня никто не обижал. Вовсе нет. Но в момент, когда я возвращался, я чувствовал себя на веревке.

Такая вот странная история о зачарованном мальчике. Сейчас, вспоминая это, я думаю, что если бы мне все же удалось не вернуться, счастлив ли был бы тот маленький мальчик не вернуться и погибнуть, зная, что он свободен. Или, наоборот, горько бы пожалел, что не захотел сделать маленькую уступку жизни? Просто вернуться.

Ровно тогда же я понял, что значит быть раненным тайной. Вглядываясь в глаза знакомых мальчишек, я понял, что нет никакого смысла делиться с ними своим открытием о постигшей нас всех несвободе. Их это совсем не мучило. Наоборот, они-то возвращались с удовольствием, с радостью, не придавая этому никакого значения. Не было смысла рассказывать о своих терзаниях взрослым. Ответ был вполне предсказуемым. Как то же скучное несносное возвращение.

Как только эта мука вопроса появилось в моей душе, я оказался один и был отделен от счастливой жизни всех. Они провожали меня в моих странствиях до какого-то места. А потом шли по своим простым делам, играть во дворах, готовить уроки. Да и мне приходилось выдумывать что-то очень нормальное, очень прозаическое, чтобы утаить, почему мне надо уйти так далеко. Мне не хотелось возбуждать подозрений, не хотелось чтоб они затянули меня в свое счастье. И в то же время меня мучило, что я не с ними. Мне не хотелось быть каким-то не таким, иным, в этом было что-то страшное, ненадежное. Но я никак не мог согласиться с тем, что, в сущности, я на веревке.

Позже мне стало приходить в голову, что что-то подобное происходит с очень многими людьми. И многие из так называемых «всех», хранят свой вопрос, свою тайну. Тайну, делающую их отдельными. Они живут, подражая всем, находя какие-то очень нормальные, очень прозаические объяснения, почему они уходят так далеко. А на самом деле им надо разрешить свою тайну. Еще позже я выяснил, что многие хранят эту тайну не только от других, но и от себя. И потому их жизнь смешна.

 Сергей Воронцов (Далі буде)