КРИМІНАЛЬНИЙ СВІТ СТАРИХ ЧЕРНІВЦІВ ВІД ПЕТЕРА ДЕМАНТА

 Книга Петера Деманта " Моє перше життя" є своєрідною енциклопедією Чернівців тридцятих. Письменник писав про те, про що зазвичай не пишуть мемуарах. Зокрема, про кримінальну хроніку Чернівців, її злодіїв, жебраків і, звісно, поліцейських. Пропонуємо невеличкий уривок (мовою оригіналу).

Работала полиция отнюдь не безупречно, но дел у нее действительно было по горло. Эрни первая познакомилась с полицейской хроникой в газете, потом я сам стал за ней следить. Скучать не приходилось: кражи, взломы, грабежи, убийства случались ежедневно. Даже те газеты, которые имели литературную страницу и выписывались солидной публикой, пестрели сообщениями о страшных и кровавых событиях. Несколько месяцев "царь убийц" Теодорович держал жителей города в напряжении, пока не попался. Однако, совершив очередной побег, он собрал новую банду, пытал и убил двух старух прямо в центре города, снова попался, и так годами, ибо в Румынии не существовало смертной казни.

Карманники, игроки в трилистники, шулера, сутенеры, солидные воры — у всех было огнестрельное оружие, а нож у любого крестьянина, приезжающего на базар. Уголовники враждовали между собой.

Четыре брата Вагнеры (двое из них были медвежатниками, двое зарабатывали на хлеб насущный в поте лица как сутенеры, и все четверо исправно посещали католическую мессу), выходя однажды из католического собора, прямо на панели рядом с гауптвахтой схватились с мелким сутенером Ярославским и его бандой. Вагнеры стали сильно избивать противников, хотя тех было семеро. Тогда одни из бандитов, видно, новичок, ударил кого-то из Вагнеров штыком в спину и, нарушив воровской закон, убил его наповал. Пока встревоженный дежурный по гарнизону поднимал наряд, разъяренные "предательством" Вагнеры застрелили двух врагов и спаслись бегством в гетто старого города несмотря на то, что были немцами, а не евреями.

Годами старший Вагнер не сходил с заголовков местных газет. Уничтожив вместе с братьями еще троих из оставшихся в живых бандитов Ярославского (сам он с последним приверженцем убежал в Польшу), Вагнер стал промышлять в Бухаресте, где сошелся с другим изгнанником из нашего города, бывшим мясником Фе.тьдхаммером. Тот, истинно верующий еврей, свято соблюдавший все религиозные праздники, уговорил друга вернуться на родину, и они долго вскрывали самые "надежные" сейфы, а попавшись, перемахнули в кандалах через стену городской тюрьмы, тут же были арестованы, погорели на следующей операции с подкопом, сбежали с этапа после суда — так и не знаю, чем кончились странствия этой пары.

В этих фантастических побегах, безусловно, играли свою роль и большие деньги, которыми владели взломщики. Они могли бы свободно уехать куда-нибудь и там доживать свой век беззаботно, однако привычка...

Одно время с газетных страниц не сходила история убийства ростовщицы, жившей на Панской. Преступника не нашли он, вероятно, читал Достоевского, настолько убийство среда бела дня было совершенно точно "по Раскольникову", даже топорик был оставлен на месте, только работал имитатор в резиновых перчатках.

Все дома в городе запирали в девять вечера, однако никому из жителей не приходило в голову считать, что живем мы в особо опасном месте. Постоянно носить в кармане заряженный пистолет и пускать его в ход при нападении считалось вполне нормальным. Самооборону власти не возбраняли, но и бандиты обычно знали, на кого не стоит нападать.

Не следует, впрочем, думать, что в нашем городе случалось больше злодеяний, чем в других городах Европы. Просто дело заключалось в том, что малейшее экстраординарное событие мгновенно становилось достоянием прессы –  резвые репортеры сбивались с ног, чтобы заполнить свои два столбца "полицейской хроники". Они постоянно торчали в префектуре полиции и всех тянули за язык, от шефа до постового.

Из них самых удачливых, работавших в приличных газетах, было двое. Один — интеллигентный, отлично образованный еврей Фиберт, мастер по джиу-джитсу, обладал таким особенным подходом, что ему давали материал и интервью даже отъявленные антисемиты. Как свой человек в префектуре, он знал изрядное число воров, старьевщиков, перекупщиков краденого, сутенеров и подобное "украшение" базаров. Его коллега и конкурент Феклер был довольно нахальным толстяком, никогда не старался сам узнать какие-нибудь сенсации — у него имелся грандиозный козырь: он не только жил на одной лестничной площадке с Хахоне, но и его мать, зубной врач, лечила грозного криминалиста, а тот не стеснялся в разглашении служебных тайн.

Больше года в городе действовала шайка "похоронников". Их так называли, потому что они мошенничали параллельно с похоронными процессиями. Пока люди толпились у окон, чтобы поглазеть на торжественные дроги, сосчитать извозчиков позади шествия и венки, разглядеть, плачет ли вдова по-настоящему, воришки открывали двери квартир и тащили все, что находили в комнатах с окнами во двор.

 ХАХОНЕ

Надо всем этим преступным разгулом стоял низенький человек в чесучовом костюме я его так ни разу и не видел в полицейской форме. Он даже никогда не носил оружия. "Тяжело, перетягивает карман, пусть стреляют мои люди, — сказал он журналисту, когда полиция осаждала трех бандитов, загнанных в особняк ограбленного. — Сволочи, убили хозяина с женой — могли бы их использовать как заложников". Столичный журналист, приехавший в наш город по другому делу, напечатал эти слова Хахоне в своей большой газете, там же поместил его фотографию, в простреленной шляпе, которую комиссар потом долго носил, расхаживая по Панской...

Но в один прекрасный день Хахоне в городе не стало. Его спешно перевели слишком много шума поднялось вокруг него в газетах. Нет, никого из заметных фигур он не арестовал — давно прошло то время, когда он, подгоняя обленившихся Держиморд, пытался воскресить славу цахманнской полиции. Он преспокойно ходил обедать в "Русский клуб", конечно, бесплатно, отгораживая эмигрантов от подозрений в большевизме; в ресторанах и барах его тоже обслуживали за так, при этом он еще наведывался к хозяину, чтобы взять "немного" денег.

 Наконец, он решил построить роскошный особняк. Рабочей силы в тюрьме было предостаточно, но хозяйничать в доме, построенном па взятках, ему было не суждено.

Пока бородатые липованы - русские сектанты, копали возле университета яму под фундамент будущего дома, Хахоне принялся ухаживать за мадам Зоей Аурите, вдовой румынского виноторговца.  Мадам Зоя, пышная, цветущая женщина охотно принимала ухаживание и подарки от галантного и — ах! — такого ученого комиссара.

Хахоне уже нашел человека  который намеревался укрупнить свое дело и предложил хорошую цену за дом Аурите; фундамент нового особняка уже стоял, как вдруг... 

ВСЕГДА УСТУПАЙ МЕСТО

« Потрясающая драма! Убийство на улице мясников. Невинная жертва ревности!»

Если обычно газеты старались привлечь внимание читателей заголовками величиною с палец — большая часть тиража продавалась на улицах, — на сей раз в этом особой нужды не было. Кто же не знал доктора Хахоне? Еще вчера видели его на Панской "с этой толстой Зоей —  вдова называется, а вырез какой — срам..." А старшего продавца Киндлера у "Вартпароняна и Хлебникяна" ("Эти армяне всегда получают самые модные ткани. Хотя цены - ой-ой-ой!")?.. Кого из дам не искушала его любезность?

"В среду, в половине восьмого вечера, был убит двумя выстрелами в спину старший приказчик магазина текстильных материалов "В. и X." Фердинанд Киндлер. Смерть наступила мгновенно от выстрела в затылок, второго по счету — первый поразил правое легкое. Встревоженные стрельбой жители дома задержали убийцу, женщину средних лет в элегантном костюме "пепита" спортивного покроя. Увидя лицо своей жертвы, она завопила: "Не он! Не он!" — и потеряла сознание.

Жена Киндлера находится в главном родильном доме и пока еще не знает о гибели отца ее первенца. Муж взял разрешение уйти с работы и сидел возле нее, пока не начались решающие схватки. Тогда он поспешил домой, чтобы принести жене подарки в честь великого события.

 Но в подворотне его подкараулила убийца, госпожа В., сорока семи лет, вдова, дама из лучшего общества нашего города, очень краси¬вая, богатая и образованная женщина. Госпожа В. в течение нескольких лет тайно поддерживала близкие отношения с комиссаром местного уголовного розыска доктором Хахоне. Узнав, что ее любовник собирается жениться, она умоляла комиссара не расставаться с ней, но напрасно. В последнее время др. Хахоне избегал встреч с госпожой В.

Вчера вечером она, доведенная до отчаяния равнодушием неверного любовника, положила в сумку пистолет своего покойного мужа, марка «браунинг», калибра 7,65, заряженный восемью патронами, и села за столик в кондитерской "Кухарчик и Тиши" на углу Армянской и Мясницкой, где живет др. Хахоне, в 8-й квартире дома 14. Увидев неверного любовника, спускавшегося по Армянской лице, госпожа В. быстро вышла из кондитерской. Почти пробегав несколько десятков метров до рокового места, она затаилась в подворотне дома № 14, прижавшись к стене у входа в подвал. Увидев мужскую фигуру, проходившую мимо, она выскочила из засады и выстрелила дважды... Но жертвой ревности оказался посторонний, невинный человек, известный всему городу как прекрасный служащий и образцовый семьянин».