Философические вирши (Ночной Букньюс)

 На ночь, только для острых любителей виршотворчества. Нашел старую тетрадь, но не "расстрелянного генерала", а свою. Пользуясь бесконтрольностью Интернета нагло предлагаю читателям. Все лучше, чем зажимать читателей в углу и дышать на них поэзией и селедкой.

 РУКИ, СНЫ

Рука – это эволюция ласки.

От сустава к суставу до кончиков пальцев.

Чтобы коснуться тонко.

Почему мне не снятся твои руки?!

Ты ведь можешь подать мне руку? Во сне свою руку?

Или придется украсть мне ее?

Взять твою руку самому.

ЗАКРУЖИЛОСЬ

(на польский мотивчик)

В очках моих закружились промокшие стены и стекла

Пух полетел поцелуями: воздушными, нежными, мокрыми.

Снег начался, как музыка, то взмывал, то стихал утомленно

Я хотел бы им дирижировать, но просто раскрыл ладони.

 Припадая к затишьям подъездов, я шел и смотрел удивленный,

Как его серебристые волны лижут город спокойный и сонный.

И думал, что сердце -- парус, которому хочется ветра,

Что счастье – нежданый гость, но мы ждем его, ждем до рассвета

ТУМАНЫ

Туманы гуляли по парку,

Как мадонны, их женская мерность

Ворожила, к качелям и аркам

Прикасалась не дымка, а нежность.

Проявлялись, как чудо деревья

И текли акварельные тени

Воздух лился, клубился и реял,

А листва и стволы стекленели.

Я казался чужим в этом парке

И туманы жалели меня,

Так же нежно касались, как к аркам.

И студили покоем, обняв.

СНЫ

Утопаю в пепле снов.

По щиколотку, по колено, по пояс.

Мне нравится пепел, нравится пробовать его на язык,

Чувствовать остывающую теплоту.

Видеть свой взгляд в зеркале с серебристой рамой

И исчезнуть в зеркале от сквозняка.

Вдруг.

В жилах становится сладко от этой картины.

И почему-то всплывает слово «опиум».

ПЕСЕНКА

Этот вечер – какой-то долгий печальный взгляд

Много тени, но я не успел устать от света.

Стало ярче звучать то, что чувствовал наугад.

И ловил в отголосках звучащих в оркестре где-то.

Нет, не грусть, просто музыка, просто так.

Может нервно немного, и зыбко, и безответно.

Просто песенка, что продвигалась из такта в такт

Догадалась по ритму, что будет когда-то спета.

Это горечь внутри, прелый вкус на моих губах.

Перепуталось все и стало в стократ милее.

Жизнь стекает сквозь пальцы: кап-кап-прах.

Нежной музыкой. Странно. Мне кажется, что светлеет.

Все дымится, исчезнет сейчас, и нету сил.

Зацепится за что-то, и бродит взгляд чумным ловцом.

И осталось лишь «Я», в удивлении ум застыл,

Как дикарь увидавший в луже свое лицо.

ВИНОДЕЛИЕ

День настаивается, как вино

То ли горьким будет вечерний воздух

То ли сладким. Откуда знать мне?

А пока аромат кружит голову мне.

УТРО ВО ЛЬВОВЕ

День через окна – готический день

Холод прозрачный, звонкий, как стекла.

Шерсть одеяла, колется тень

Льдинкой катается слово «блеклый».

Стрельчатый этот парадный покой

Не хватает монахинь в пелеринах крахмальных,

Чтоб ласкали холодными пальцами боль

И сердце падало в бездну спальни.

Падаешь и просыпаешься вновь

На гребнях креста, в росе распятия

Там где должна была выступить кровь

Изморозь заиндевеет некстати.

Снятся сны в серебристых рамах,

Неспешные, как двери в старинном доме

Прохладные, как пальцы крахмальных монахинь

Щемящие, как свет от стрельчатых окон.

Последняя страсть

Лишь только тронь.

И с кромочки в безумие я улечу, и буду прорицать.

Над головой моей простоволосою виденья будут с звездами мерцать.

И хлеб простой казаться будет небылью, а свет елозить грубо по плечу

Лишь только тронь и с кромочки в безумие, как к родине легко я полечу.

И будут возникать слова, как птицы, нежданно и обрадованно и

Я буду прорицать, но путать лица, миры и все, что можно ощутить.

И тень моя на зов возникшей музыки пойдет, ни оставляя ни следа,

Со взглядом вечно в небо опрокинутым. Ты тронь меня.

 И вот тогда, тогда...

 Сергей Воронцов